Мы были очень огорчены, что он ничего не сказал. Пришли на другой день. Он произнес предварительную речь, несколько слов, а потом:

Ну вот, я вчера посмотрел спектакль. Все это не совсем верно. Точнее - почти все неверно. Будем делать почти все сначала. А теперь мы переменим актеров на роли.
Все задрожали: отнимут роль. Он говорит:
- Свердлин, положи роль на стол.

Я положил ее, огорченно встал и собрался уходить. Он говорит :
- Куда? Садись!
Я сел. Мою роль - Пфека - и роль Нунбаха он положил на стол и перетасовал их, как картежник карты. А потом роль Нунбаха передал мне. Я огорчился, потому что она была всего в два листа. И когда я получил эти два листика, то грустно сказал:
- Спасибо,- и сел. Он мне говорит:
- Ты не огорчайся.
- Да нет, я не огорчаюсь, но все-таки играл главную роль, а теперь мне дали два листика.
Тогда он мне на ухо говорит:
- Это любой сыграет, а ты вот эту сыграй! Я говорю:
- Что тут играть, тут два листика.
- А ты пойди домой, почитай серьезно эти два листика, а послезавтра начнешь работать и поймешь, что это за два листика.
Я расценил это как шутку, взял два листика и пошел домой. Сел вместе с женой за стол:
- Давай почитаем. Всеволод Эмильевич сказал, что это трагедия, а не эксцентрика.

Мы начали читать, и вдруг у нас невольно потекли слезы: ведь это действительно трагедия. Человек, талантливый архитектор, не может получить работу, потому что ему предлагали продаться, а он отказался и предпочел торговать порнографическими открытками. У него есть слова: «Почему мне не дают строить дома, я инженер, я хочу строить небоскребы, а я не могу этого делать?»

Как мы проморгали такую сцену в пьесе?

Качественные материалы для строительства - это залог успешного результата. Надежная облицовочная плитка для фасадов приобретается у опыных поставщиков по отличным ценам.

Дата публикации: 02 июня 2014