Во время этой показательной репетиции ему все время аплодировали. Он находился в зрительном зале, из него выходил на сцену. На сцену вел помост, Мейерхольд выбегал, показывал, спускался вниз, мы повторяли - он получал аплодисменты, и репетиция шла дальше. Когда дошли до монолога с бюстом Гёте, он показал танец - ему зааплодировали, я показал свой - мне тоже, но не так сильно и громко, как ему. А до этого мне вообще не аплодировали. В зрительном зале в числе гостей сидели В. И. Немирович-Данченко, В. И. Качалов, И. М, Москвин, М. М. Тарханов, Р. Н. Симонов. В общем, была невероятно строгая аудитория. При такой аудитории заставлять повторять за собой! С моей точки зрения это было унизительно; вероятно, это было не так с точки зрения зрителей. Я закончил монолог, сошел со стола, сразу потушили свет, и наступила пауза. Я ушел расстроенный, в голове стучало: «Какой ужас! Как я бездарно играл...»

Для того, чтобы выйти в театр, стоит подобрать отличное платье. Самые красивые вечерние платья в Москве можно приобрести по отличным ценам.

И вдруг гром аплодисментов. Ну, думаю, Всеволоду Эмильевичу аплодируют. Повернулся к зрительному залу (а уже подходил к кулисе, боком к залу) и стал аплодировать. И тут я увидел, что зал стоял и аплодировал мне, а Мейерхольд сидел сзади; я его не видел за спинами впереди стоящих. Я был очень удивлен. Тогда он вышел на сцену, поцеловал меня, обнял, и мы вместе спустились по помосту.
После репетиции к нему все долго подходили и говорили:

- Как Свердлин неожиданно раскрылся. Мы никогда не думали, что он трагик; считали его комиком.
А Мейерхольд отвечал:

- Да, да. Хорошо, хорошо. И мне нравится.

Раньше, когда я после десяти - пятнадцати спектаклей подходил к нему, глядя на него вопрошающими глазами, он, понимая мой взгляд, говорил:

- Да, это хорошо. Я тебя принял.

Но только здесь, на этой показательной репетиции, он меня впервые действительно принял и сказал:
- Это здорово. И вообще теперь я могу тебя не контролировать.

Должен сказать, что я сам не знаю, как играл эту сцену. Моя жена, которая смотрела восьмой раз, говорила:
- Ты так никогда не играл, как в этот раз.

Что случилось со мной как с актером, я не понимаю. Я не ухватил того, что сделал в этом показе. Я и дальше играл хорошо, но не так, как на этой показательной репетиции.