О чем Шелли писал Пикоку

В последнее время я чувствовал себя совершенно не способным к оригинальному творчеству. Поэтому по утрам я занимался переводом «Пира» и закончил его за десять дней. Сейчас Мери его переписывает, а я пишу вступительную статью. Я почти ничего не читаю, кроме греков и немного — итальянскую поэзию, вместе с Мери. Мы с ней прочли Ариосто — чего я не смог бы снова проделать сам.
«Франкенштейн» был, кажется, хорошо принят; правда, ему повредили недружелюбные рецензенты из «Куотерли»2, но это лишь доказывает, что его читают, и им трудно, сохраняя видимость беспристрастия, совершенно отрицать его достоинства. Их заметка обо мне 3, разоблачающая подлинные причины, которые побудили их оставить мою книгу незамеченной, показывает, что между нами существует открытая вражда.
Вести о результатах выборов, особенно в столице, весьма ободряющие. Я получил письмо4, помеченное двумя днями позже Вашего, извещающее об их неудачном исходе в Уэстморленде. Жаль, что Вы не прислали мне выдержек, содержащих примеры поразительной подлости этих отступников. Каков гнусный и жалкий негодяй Вордсворт. И чтобы такой человек мог быть таким поэтом! Я могу сравнить его только с Симонидом 6 — льстецом сицилийских тиранов и, одновременно, самым безыскусственным и нежным из лирических поэтов.
Как я был бы рад, если б мог на крыльях воображения преодолеть разделяющее нас расстояние и очутиться среди вас. Я ничего не знаю более прекрасного в своем роде, чем Вирджиния-уотер. Мои воспоминания все еще с нежностью льнут к Виндзорскому лесу и к рощам Марло, подобно низко плывущим облакам, которые цепляются за лесистые вершины и, даже уйдя и растаяв, оставляют на них самую свежую свою росу.
Вы пишете, что закончили «Аббатство кошмаров». Надеюсь, Вы не дали врагу пощады. Помните, что это — священная война. Мы нашли отличную цитату у Бен Джонсона7: «Всяк по-своему». Я переписал ее, ибо не думаю, чтобы эти пьесы нашлись у Вас в Марло.
«Мэтью. О, это тонкость вашего настроения, ваша истинная меланхолия рождает тонкость вашего ума, сэр. Я сам иногда меланхолик, сэр, и тогда я ничего другого не делаю — беру перо и бумагу и строчу дю- жину-другую сонетов в один присест.
Эд. Ноуэлл. Сейчас он, наверное, признается, что испускает их гроссами.
Стивен. Неужели, сэр? Я все это безмерно люблю.
Эд. Ноуэлл. Честное слово, это лучше, чем в меру. Я полагаю так.
Мэтью. Ах, прошу Вас, сэр, пользуйтесь моим кабинетом — он к Вашим услугам.
Стивен. О, благодарю вас. У меня смелости хватит, ручаюсь вам. А имеется ли там стул, на котором можно предаться меланхолии?»
.«Всяк по-своему», действие III, сцена .
Последняя фраза была бы неплохим эпиграфом.

Каждая кормящая мама питание хочет знать все о данном периоде в жизни ее ребенка. Узнать много полезного можно из интересных статей онлайн.

Дом на хуторе

Мое самарство

О чем Шелли писал Пикоку

Последние новости

Случайные новости